Пусть Лепель растет и процветает

Я знаю о войне лишь понаслышке. Однако когда удается побеседовать с такими людьми, как Анатолий Адаховский, не устаю удивляться их крепости, стойкости и мужеству. Маленькому Толе было всего лишь пять лет, когда началась самая страшная война в истории человечества.
— У нас была большая семья, — вспоминает Анатолий Адаховский. — Отец, мать, дедушка с бабушкой, а в 1941 году родилась сестра. Отец в начале войны ушел на фронт. Помню, как получил травму. Двоюродный брат что-то писал, и, неудачно отмахнувшись, повредил мне глаз. Мама отвела меня к немецкому врачу, тот прописал глазные капли, и зрение восстановилось.
Вспоминает Анатолий Адаховский и о том, как к соседу приходили немцы и рвали пионы во дворе. Впрочем, скоро нацистам стало не до цветов. На улице висели немецкие флаги, и на них стали появляться черные ленточки. Это означало, что оккупантам немало досталось.
— Однажды вместе с братом пошли к поликлинике. За зданием стоял сарай, задняя стенка была наглухо забита, в передней же части зияли щели. Дядя Гриша попросил посмотреть, есть ли в сарае убитые немцы. Внезапно перед нами вырос немец с винтовкой и замахнулся на маминого брата. Он от меня отскочил и показал на свои глаза с черными очками, а потом на меня. Гитлеровец что-то сказал — и отошел. Оттуда удалось уйти, и когда я сказал, что в сарае убитых много, брат мамы улыбнулся.
Как только смеркалось, начинался обстрел. В конце большого огорода от улицы Борисовский тракт до Набережной Эссы женщины вырыли окоп. Когда начиналась стрельба, прятались в нем, а дедушка в доме забирался на печь.
Возле средней школы №1 немцы хоронили убитых. Окна нашего дома выходили на школу, но мама запрещала мне смотреть. Однажды ночью пришли немцы и начали обыскивать дом. Мама сказала, чтобы сбегал к тете и рассказал про обыск. Тетя жила на улице Володарского, недалеко от ее дома какой-то человек поинтересовался, куда я бегу. Ответил, что на речку. Тетя была на улице и, пробегая мимо, я шепнул, что нас обыскивают.
Затем приехали немцы и забрали бабушку. Я, плача, побежал рядом с машиной. Вдруг автомобиль остановился и, испугавшись, я повернул назад.
Бабушке удалось вернуться. По её рассказу, бабушку подвели к виселице, где был дядя Гриша, и отпустили.
Однажды началась стрельба. Вдруг к нам домой забегает соседка и кричит: “Наши пришли”. Это было в конце июня 1944 года. Мы вышли на улицу, ко мне подошел солдат и угостил голландским сыром. Так впервые из рук солдата я попробовал сыр.
После войны оставалось много боеприпасов, бикфордового шнура, капсюлей, тола и патронов. Война и после её окончания забрала не одну жизнь, когда из-за шалости дети подрывались, кидая патроны в огонь.
Потом начались школьные будни. Играли с самодельным мячом, иногда шумели на уроках. Однако учителя, несмотря на то, что жили рядом, ни разу не пожаловались родителям и сильно нас не ругали. Вовсе не из-за того, чтобы нам все “сходило с рук”. Просто они понимали, как мало мы видели хорошего в детстве, и прощали нам наши небольшие проказы.
Жизнь после войны у Анатолия Адаховского пошла своим чередом. Служба в армии, учеба в педагогическом институте, годы работы и тихая семейная гавань. Будучи уже в пожилом возрасте, он говорит об одном: “Лишь бы не было войны…” Анатолию Адаховскому очень приятно встречать 580-летний юбилей родного города, и в ходе беседы он пожелал: “Пусть Лепель растет и процветает!”
Евгений НИКОЛАЕВ.
На снимке: Анатолий Адаховский.